Месяц: Январь 2015

Книга от автора

16.03.2017

Если выйти из «Лыбедской» и пойти к «Ашану», то впереди будет долгий подземный переход со всеми формами жизни. Вот скрюченная бабушка стоит над газеткой, где разложены её яблоки. Вот молодая тётка поставила пониже, чтоб детям можно было потрогать, картонные ящики с котятами. Рядом гитарист поёт что-то заунывное. По другую сторону перехода — ларьки с неаппетитной выпечкой, зеленью и кожгалантереей.

Среди всего этого балагана бывшей конечной станции на раскладном стульчике сидит дедушка в старой дублёнке и меховой шапке. Перед ним стоит клетчатая сумка, на ней табличка: «2-е книги от автора». Одну из книг он держит в руках.

Сколько бы я ни ходил по этому переходу, от коробки с котятами родители всегда отрывали какого-нибудь ребёнка. Тётки всегда покупают яблоки или зелень. Даже у гитариста в чехле из-под гитары всегда лежит какая-то мелочь. К дедушке никто никогда не подходит. Всегда он сидит с этой книгой, и в сумке его тоже эти книги, и стульчик один и тот же уже который год, и ни одного человека рядом.

Я всё хотел купить у него книгу, но не знал, как подойти. Купить не открыв было некрасиво — это же не кило картошки. Взять и полистать, вчитаться — ну что я пойму в переходе? Я вообще люблю себе придумывать маленькие непреодолимые трудности.

В десятый раз проходя мимо, я разглядел название: «Размышления», автор — Владимир Давидченко. Поиск выдал, что это книга стихов. Я сник окончательно.

Вчера я увидел его на «Дворце „Украина“», когда мы с Наташей заходили в метро. На эскалаторе я вкратце напомнил ей про этого дедушку, про которого не раз рассказывал.

В общем, мы спустились на платформу и перешли на эскалатор к выходу — поехали обратно. Наташа придала мне решимости. Вдвоём подходить было уже не так неловко.

Дедушка постарался нам не удивиться. Он начал рассказывать про книгу и в какой-то момент смутился сам. Спросил, подписывать ли. Мы сказали, что а как же без этого. Повторяя вслух наши имена, он сел на стульчик и достал гелевую ручку.

— Расскажите друзьям, — прощался он с нами. — Или подарите на день рождения, вместе с тортом и шампанским.

— Представляешь, — сказала мне Наташа на эскалаторе, — он придёт сейчас домой и принесёт своей бабушке тортик! И она обрадуется.

Но я почему-то подумал, что у него уже нет бабушки. Как же можно каждый вечер сидеть в переходе, когда там его ждёт бабушка? Ведь она же скучает по нему.

И я поверил, что бабушка есть. И что они вчера пили чай с тортиком.

avtograf

Донбасс не жалко

4 комментария / 20.01.2015

Девять месяцев фраза «Так им и надо» всё казалась мне ужасно грубой и кощунственной. В Фейсбуке и вокруг рождалось столько разных мнений, и многие из них были настолько убедительны, что фраза «Так им и надо» всё никак не произносилась и не писалась.

Ну да, на Востоке много скота, который всю свою никчёмную жизнь ненавидит Украину. И вовсе это даже не скот, а люди. Много людей с генетической памятью о каторжном прошлом хотят обратно в Россию, которая сослала их в Донбасс. Но не все же там такие. Есть, есть хорошие люди, просто им ужасно не повезло.

Людей с Востока, поднимавшихся на сцену на Майдане, подбадривали особо. «Молодцы!» — кричали им, когда они говорили, что приехали в Киев из Луганска или откуда-то оттуда и что там есть такие же люди, что не всё безнадёжно.

Однажды вечером в декабре 2013-го мы случайно встретились с Рустемом Адагамовым в здании Киевской горадминистрации. Мы с ним неблизко, но очень давно знакомы; разговорились. Рустем был потрясён всем происходящим. Рассказывал, что был днём на Антимайдане в Мариинском парке. Видел и фотографировал этих несчастных, которых пригнали с Востока жрать холодную кашу и мёрзнуть под крики идиота Царёва. Это же такие же люди, как и вы, горячился Рустем. Ваши соотечественники! Неужели вы не хотите жить с ними вместе?

Хотим, соврал я.

Конечно, я не хотел жить с ними вместе. Больше всего на свете я ненавижу Советский Союз, в котором прожил одиннадцать лет. Как мне хотеть жить вместе с людьми, которые считают, что в Совке прошли их лучшие годы?

Рустем говорил, что надо немедленно идти в Мариинский парк, разговаривать с людьми, убеждать их, что правда на нашей стороне, звать их к нам на Майдан, чтобы они не по телевизору, а воочию убедились, какие у нас люди, как у нас хорошо.

Ага, пусти их на Майдан, а они нажрутся, разнесут нам всё и насрут в палатке, — думал я, пока Рустем говорил, а я кивал. Не верил я ни в какой Восток и ни в какую восточную человечность.

Когда на Востоке началась война, жители Донбасса её с радостью подхватили. С ними всё было понятно ещё лет, наверное, сто назад, но всякие гуманисты уговаривали всех, что в Донбассе тоже есть люди, поэтому Донбасс нельзя бомбить. Хорошая половина Фейсбука с таким жаром убеждала не такую хорошую его половину, что в Луганской области тоже живут люди, что я, не веря этому ни на секунду, внутри себя соглашался хотя бы помолчать, раз поддерживать эту чушь мне не хочется.

И тут «Медуза» опубликовала фотоисторию Марии Турченковой «Свои против своих». Да, опять про войну. Про войну, на которой умирают лучшие украинцы. За что умирают — я все эти девять месяцев не мог понять и не понимаю до сих пор. За землю? И что, правда та земля, за которую умирают, стоит того, чтобы за неё погибло столько людей? А любая ли земля стоит того, чтобы за неё умирали? А сколько жизней она стоит и сколько жизней — уже «занадто»? Ну не за луганчан же гибнут наши солдаты. Как можно отправлять на смерть и идти на смерть ради них?

Опять я себя пытался убедить, что мы — одна страна, что Донецк и Луганск — наши города, там наши люди, которые нас ненавидят, но, во-первых, они наши, а во-вторых, может, и не все ненавидят-то. С каждым разом это утверждение казалось мне таким же фальшивым, как статьи в советских газетах.

Я листал фотографии, и вот на этой, которую взял для поста, я всё понял. Вот прям взял и всё понял. Паззл сложился. Сомнения ушли.

meduza-io_mariya-turchenkova

Даже не может быть, а наверняка Мария Турченкова совсем не это имела в виду, что я понял. Но на то оно и искусство, что его каждый понимает по-своему. Может быть, Марии даже обидно будет, что именно её фотография натолкнула меня на такую людоедскую мысль.

Все рассказывают это как анекдот, а это же притча: «Я вас, блядей, на этом корабле целый год собирал».

Если вам кого-то жалко в Донецке или Луганске, вспомните тонущий корабль из анекдота-притчи. Та самая главная блядь, блядь—героиня анекдота, тоже пыталась разжалобить Бога. Как лучшая половина Фейсбука пиздела нам про покалеченных детишек и старушек без еды, подсовывала фотографии — одну трагичнее другой, собирала лайки за слёзы, так и та блядь молила не топить корабль ради неё одной, чтобы избежать невинных смертей.

Никого в Донбассе не жалко. Все всё заслужили. Господь, жги.

Фейл

11.01.2015

Расскажу вам, что такое фейл.

Уберите ваших детей от экранов, потому что они всё равно не знают, что такое «Утиные истории».

А те, кто знают, наверняка помнят, что в каждой серии одного из персонажей обязательно озвучивал мужчина с волшебным низким голосом (Википедия подсказывает, что это бас-профундо). Звали его как-то космически — ни имя, ни фамилия не были похожи ни на что привычное: Рогволд Суховерко. Для меня, ребёнка, это был мистический человек — с таким именем, с таким голосом! У него и внешность должна была быть самая необычная — я представлял себе или пирата с трубкой, или одноглазого великана, или огромного толстяка. Рогволд Суховерко! — это имя в детстве звучало, как заклинание из Хогвартса.

Прошло двадцать четыре года, и пару дней назад Рустем Адагамов выкладывает в ФБ новость, что ещё один русский генерал, у которого был рак желудка, покончил с собой, не выдержав боли.

Пост Рустем проиллюстрировал цифрой дня из русского «Эсквайра»: на сто тысяч населения в России приходится 107 обезболивающих ампул, тогда как в Германии почти в двести раз больше, и даже в Греции больше в сорок раз (см. incb.org, стр. 65, и, по-моему, «Эсквайр» ошибся на порядок — в отчёте говорится о миллионе человек). К слову, в Украине ещё в три раза меньше, чем в России, то есть совсем пиздец.

Вообще это дико страшно, когда человек кончает с собой от того, что не может терпеть боль. Хорошо помню, как из-за приступа спины три месяца назад я от боли натурально орал. Не представляю, каково это — болеть раком. Догадываюсь, что хуже нет ничего.

Короче, не знаю, зачем я так пошутил в комментариях. Я боюсь боли, и, может быть, это такая психологическая защита была. В общем, я прикинулся ватником и написал, что 107 ампул в России против 19 тысяч в Германии — это потому, что в России самая лучшая медицина, и ампулы никому не нужны, потому что никто раком не болеет, а в Гейрмании все ебутся в жопу и вот результат. И добавил, что Путин и Скворцова (министр здравоохранения) всех переиграли.

Какой-нибудь обмудок из Госдуры или из русского телевизора мог бы сказать это же самое на полном серьёзе — настолько широко в России последние несколько лет открыты врата в ад. Ну и я в этом же стиле и пошутил. Да, я не всегда хорошо шучу.

В общем, Рогволд Васильевич мне ответил. Там, в комментариях, в Фейсбуке.

Он оказался человеком тактичным, тонким и умным. Не обозвал меня и не пожелал рака, как это сделали другие люди. По-моему, мне ещё никогда не говорили, что я мудак, так, чтобы я был благодарен за урок и пристыжён. Так бесславно окончилась моя встреча с легендой детства.