В минувшую пятницу в продажу поступил первый номер украинского издания журнала «Forbes». Если это можно назвать событием, то этого события я ждал так долго, что уже успел о нём забыть. Но Благовещенский во время субботней прогулки кивнул на билборд и напомнил. В воскресенье со второй попытки я его таки купил. В переходе под Майданом номер уже расхватали, а в «Глобусе» неподалёку от общепитов он ещё был — по рекомендованной цене 30 гривен.
Впервые о запуске украинской версии «Форбса» я услышал в середине сентября. Мы сидели с Машей Драгиной на лавочке на Липской улице, было солнечно и совсем тепло, на соседней лавке курили дворники в оранжевых жилетах, а Маша гадала, куда бы мне пойти работать. На тот момент запуск «Форбса» только лишь намечался, причём на какое-то неопределённое будущее, а мне нужно было что-то прямо здесь и сейчас, так что Маша посоветовала обратиться к знакомым киевским журналистам, которых ещё не передёргивает от моего имени.
В конце ноября по поводу устройства в «Форбс» меня пнули сразу несколько неравнодушных людей. Я оживился и подумал, что надо что-то делать. Главного редактора Владимира Федорина искали всем миром: я нашёл его ЖЖ, Непомнящий поделился московской мобилой, а Александр Станиславович Малютин несколько дней дозванивался до Владимира, потому что он как в воду канул и ни на что не отвечал.
Наконец нашли и договорились о встрече. Ради такого дела я даже накануне выпил меньше обычного. А пока я, едва разлепив глаза, чистил зубы, Федорин уже проводил первую встречу.
С утра лил сильный и противный осенний дождь, в вагоне метро все тёрлись друг о друга мокрыми зонтами и дышали на соседей перегаром. Отворачиваться не имело смысла — с другой стороны поджидал такой же похмельный пассажир.
Федорин сидел в курящем зале «Кофе Хауз» и с кем-то общался. При знакомстве я не расслышал имени его собеседника и через секунду забыл его должность. Поэтому тихонько уселся в уголке и стал ждать, когда они наговорятся. Тем временем у незнакомца шёл овертайм, а я терпеливо ждал аудиенции. Через полчаса мужчина, подарив Федорину возможность расплатиться за его завтрак, наконец-то ушёл, а мы с Володей остались сидеть друг напротив друга.
Для человека, вставшего как минимум в семь утра, Федорин выглядел отменно. Лёгкий загар говорил о недавнем отпуске, отсутствие мешков под глазами — о хорошем сне и безалкогольном образе жизни, начищенные ботинки в такую погоду — об автомобиле (с моей куртки, висевшей на спинке незанятого стула, стекала дождевая вода). Хорошая рубашка и запонки углубляли пропасть между нашими социальными статусами.
Рассказ о моём длинном творческом пути Федорин выслушал молча. Под конец в его глазах читался вопрос, за каким лешим я вообще прусь в «Форбс», когда мне надо совсем не туда. В моих глазах читался ответ, что я, конечно, это всё понимаю, ну да а куда же мне ещё. После пары наводящих вопросов Федорин разоблачил моё полное незнание бизнеса, экономики и остального, на чём зиждется «Форбс». И вздохнул: держать в редакции такого человека как я было непозволительной роскошью. Кроме умения выпускать журнал и редактировать тексты требовалось что-то ещё. В этот момент нам обоим стало ясно, что разговор подошёл к концу, но завершить его хотелось всё же на оптимистичной ноте.
Напоследок Володя дал мне задание придумать с пятóк тем, как если бы я был редактором ну хотя бы отдела стиля. Воодушевлённый, я расплатился за чай и распрощался. Но что-то в прощании подсказало нам обоим, что раз «Форбс» не для меня, то больше мы к этому разговору не вернёмся.