Издательский дом «Коммерсантъ-Украина» устроил себе каникулы до восьмого мая. Все разъехались кто куда: заведующий отделом общества искал автомобиль для поездки с красавицей-подругой в Одессу, руководитель проекта Business Guide купил билет в родной Санкт-Петербург, корреспондент отдела общества крыл матом нерасторопных сотрудников словацкого посольства, а я мрачно прикидывал, как бездарно потрачу все деньги в Тбилиси. И как всегда всё получилось у всех, кроме меня. Тогда я решил, что Москва — это тоже хороший город для каникул.
Мой квартирант уехал до восьмого мая в Крым, и вопрос с жильём отпал сам собой. Теперь можно было не испытывать терпение подуставших от моих визитов друзей, а поселиться у себя дома. Что я и сделал.
Я вошёл в свой двор. Таджики в оранжевых жилетах курили сидя на корточках. Бабушка на раскладном стульчике грелась на солнце рядом с овощной палаткой. Овчарка, которая по моим прикидкам должна была сдохнуть от старости ещё позапрошлой осенью, лежала у ног хозяйки. А хозяйка как всегда сидела на лавочке и болтала с соседкой.
В подъезде привычно пахло мусоропроводом. За почти год моего отсутствия так никто и не снял зеркало в грузовом лифте. Даже здесь ничего не изменилось. Разве что отклеился номерок на двери моей квартиры.
Я вставил ключ в замочную скважину, не задумываясь, где у него верх, а где — низ. И вошёл.
Три года назад я без сожаления съехал от родителей в свою квартиру. Летом две тысячи пятого недолго раздумывал над переездом на Украину. Жил в четырёх разных квартирах в Киеве. И свыкся с мыслью, что у меня нет дома. Есть место, где я могу кинуть вещи и переночевать, а вот дома — нет.
А тут стою в коридоре, не сняв рюкзак, и понимаю, что вот он, дом. Тот самый, где меня, усталого, встречала любимая женщина, одетая в мою футболку. И мы вместе готовили ужин. И занимались любовью. И вместе мылись в душе. И засыпали в обнимку. И просыпались, улыбаясь друг другу и яркому солнцу. И вместе завтракали. В нашем доме.
— Я дома! — крикнул я.
Но мне никто не ответил.