В феврале этого года корреспондент отдела общества Артём Скоропадский (listopadsky) поздно вечером возвращался из редакции домой. Он надел подаренный подругой палестинский платок и в таком виде спустился по улице Мечникова, зашёл в любимую рюмочную «Пузатой хаты» на улице Бассейной, после этого взял бутылку «Черниговского» и не спеша дошёл до «трубы» — подземного перехода под майданом Незалежности.
В переходе, единственном тёплом месте в центре города, где можно бесплатно греться и тусоваться, на пути Артёма Скоропадского попалась гоп-компания национально настроенных отморозоков. Тёма был навеселе и в прекрасном настроении шёл ко входу метро «Майдан Незалежности», чтобы уехать на ставшую уже родной Оболонь.
Вдруг от группы национально настроенных идиотов отделился один из их представителей и направился прямиком к Артёму. Их диалог оказался довольно краток и результативен.
— Хули ты, бля, ходишь в «арафатке», гандон?! — с места в карьер спросил бритоголовый придурок. — Ты чё, сука, нерусский, что ли?
Объяснять что-либо этому дебилу было бесполезно, и Артём Скоропадский отреагировал единственно верной в этом случае фразой:
— Иди на хуй,— сказал он этому идиоту.
Псевдонационалист оглянулся на своих дружков и махнул им рукой. Артёма Скоропадкого окружили несколько человек и без лишних слов начали избивать. И за «на хуй», и за палестинский платок, в котором, видимо, славянин ходить не имеет права.
На следующее утро корреспондент отдела общества показался в редакции с красиво рассечённой губой и алеющим фингалом под левым глазом. Немного болела нижняя челюсть и при неосторожном касании ныла левая скула. У Артёма не хватало мобильного телефона, который у него отняли борцы с палестинскими платками, и некоторого количества денег.
На следующий день в обед Артём Скоропадский снова спустился на Бассейную улицу — пообедать в «Пузату хату». На втором этаже за столиком, с поставленными в угол четырьмя подносами, сидели старые ньюзмейкеры и приятели Артёма — глава киевского отделения УНА-УНСО Игорь Мазур и трое его бойцов. Известный в киевских националистических кругах господин Мазур отличался тем, что прошёл три войны, где держал в руках автомат Калашникова и, по слухам, использовал его по назначению, причём часто — с положительным результатом. Один из его бойцов занимал неплохую государственную должность и имел право носить табельное оружие. При виде физиономии Артёма Скоропадского Игорь Мазур охнул, придвинул к столу ещё один стул, пригласил Артёма сесть и начал расспрашивать, а как же он получил такое «украшение». Артём рассказал всё, что было.
— Вечером обязательно приходи к нам,— сказал Игорь Мазур.— Чем сможем — поможем.
Артём кивнул и после работы зашёл в офис УНА-УНСО на улице Дарвина.
Игорь Мазур ждал его как родного. В офисе дежурили несколько его бойцов, и господин Мазур, взяв троих, пошёл вместе с Артёмом Скоропадским искать его недавних обидчиков в «трубу».
Греться зимой в цетре Киева, особенно вечером, кроме как в «трубе», больше негде, поэтому, в начале одиннадцатого вечера Артём Скоропадский, Игорь Мазур и его бойцы быстро нашли эту шпану.
Бойцы УНА-УНСО были одеты строго и неброско — в чёрные кожаные куртки на молнии, в чёрные джинсы и обуты в чёрные ботинки. Единственное, что выделяло компанию среди других строго одетых прохожих — значок красно-чёрного флага УПА на лацкане Игоря Мазура.
Шпана узнала его сразу. Когда отморозки увидели рядом с господином Мазуром Артёма Скоропадского, на их необременённых интеллектом лицах сразу прочиталось, как они сожалеют о содеянном.
— Они? — спросил Артёма один из бойцов УНА-УНСО.
— Те самые, с-суки,— процедил корреспондент отдела общества.
Один из бойцов, а кроме мужчин двухметрового роста и похожего телосложения там не был замечен никто, отделился от коллектива и направился к «воинствующим молодчикам». Игорь Мазур деланно отвернулся и, насвистывая про себя какой-то мотив, принялся изучать потолок подземного перехода. Боец, как будто бы от жары, распахнул куртку. На левом боку была видна кобура с пистолетом.
— Который из них? — уже расслабленно, предвкушая скорый финал, поинтересовался один из бойцов у Артёма.
— Вот этот,— кивнул Артём в сторону того, кто ударил его первым.
Косая сажень в плечах накрыла своей тенью гопника-националиста.
— Это Мазур? — только успел спросить хулиган.
— Мазур, Мазур,— по-отечески похлопал дурака боец УНА-УНСО и, взяв за шкирку, отнёс его за угол.
Разговор продолжался несколько минут, в течение которых Игорь Мазур насвистывал в потолок, а Артём Скоропадский следил за происходящим. Наконец из-за угла вернулись боец УНА-УНСО и заметно перетрусишвий «предводитель борцов против палестинских платков».
Боец подошёл к господину Мазуру и перекинулся с ним парой фраз. В это время «предводитель» подбежал к Артёму Скоропадскому и заискивающим тоном начал просить прощения:
— Слышишь, братан, ну извини, да? Без обид, в натуре! Мы же не знали, что ты с ними, да?
Игорь Мазур подошёл к Артёму и вежливым тоном сказал ему:
— Артём, подойди, пожалуйста, завтра во второй половине дня в наш офис.
После этого бойцы УНА-УНСО проводили Артёма Скоропадского до метро и, поглядывая на обосравшихся хулиганов, ушли в неизвестном направлении.
На следующий день в офисе УНА-УНСО корреспондента отдела общества Артёма Скоропадcкого ждал его мобильный телефон.
— Ходят тут, понимаешь, всякие,— прокомментировал Игорь Мазур случившееся три дня назад.— Твоя мобилка? Забирай.
Артём забрал свой телефон и направился к выходу.
— Извини, что не доглядели! — сказал ему вслед Игорь Мазур.