Катя Смирнова

Мартовский заезд в Москву растянулся на две недели, потому что первые шесть дней я, как говорится, «занят был». Едва Масленица обернулась Великим постом и женщины напились наравне с мужчинами, как я уже был тут как тут в издательском домике «Axel Springer Russia». Уладил все дела, поздоровался с Александром Станиславовичем Малютиным и отправился с руководством журнала «ComputerBild» Колей Левским и Женей Лобачёвой чаи гонять.

Сидим, значит, на кухоньке. Левский чай пьёт, я кофе прихлёбываю, Женя гречкой давится и делает вид, что вкусно. И тут входит девушка. Невесёлая такая — то ли случилось что, то ли восьмое марта слишком резко перешло в девятое. На лицо знакомая.
— О,— говорю,— я её в «Джоне Донне» видел.

Это случилось около года назад. Я только устроился в «Твой день» — зарабатывать деньги, чтобы было что пропивать, и наконец-то снова начал ходить по кабакам. И вот мы с Митяевым (он тогда ещё работал в «The New Times») пьём пиво с водкой (он — пиво, я — пиво с водкой), рядом за соседними тремя столами что-то бурно обсуждает подростковая демшиза. Причём так бурно, что Барабанов аж к нам отсел. И тут входит она. Вся мужская часть демшизы привычно ложится штабелями. Ну а мне что остаётся? Я — хоп! — рюмочку и тёмненьким сверху. И лучше вообще в ту сторону не смотреть. Пусть себе там хихикает с ними.

— О,— говорю,— я её в «Джоне Донне» видел.
Женя кивнула — мол, приняла к сведению, молодец, Антоша.
— Она в «Форбсе» работает. Вернее, дорабатывает последние дни,— добавила.
Точно. Мне кто-то про «Форбс» говорил, да. Чуть ли не Барабанов в тот самый вечер.

А на следующий день Женя присылает письмо. Дескать, спасибо за упоминание, что она из той тусовки. Тут и у Жени история рождается. Что когда-то давно, когда прошлым летом в «Ангаре» была Акция (всё бухло за 350 рублей) и, выходя оттуда, с лестницы не падал только ленивый, Барабанов и его дружок, упившись в сракотан, схватили Женю и повезли на новоселье. При этом Барабанов на улице предлагал пинать осенние листья («Барабанов, их ещё нет, они ещё на деревьях!» — «Ну тогда давайте их сорвём и будем пинать!»), а его дружок-эколог, час назад рассуждавший о преимуществе тряпичных котомок перед полиэтиленовыми пакетами, предлагал облить всё живое нефтью и на хуй поджечь.

Такой весёлой компанией они заваливают на новоселье. Все им, конечно, безумно рады, а ещё больше становятся рады, когда через пять минут после приветствия Барабанов падает спать в угол, закрывшись Жениной шляпой. Рядом с ним укладывается пускать слюнку его дружок.

Женя, оставшись одна в незнакомой компании, чувствует себя не в своей тарелке. Когда чувство достигает апогея, она будит этих двух долбоёбов и кое-как выталкивает их к выходу, потому что поспали чуток — пора и честь знать. В качестве подарка на новоселье мальчики разбивают зеркало в прихожей, а на укоры хозяйки глупо улыбаются. Хозяйкой, как вы поняли, выступила красавица из «Форбса». Выясняю у Жени, что зовут её Катя Смирнова, а вот, кстати, и её ФБ — и Женя кидает ссылку.

История, разумеется, не про то, как все нажрались, это дело житейское.

А про то, что внезапная встреча на кухне «Акселя Шпрингера» и последовавшее за этим взаимное френдование в ФБ полностью нарушили привычный ход моей размеренной жизни. Днём и ночью я рассматривал Катины фотографии, поглядывал на свой старенький «Бентли» и с грустью понимал, что на эту допотопную модель Катя не клюнет.

Нервное возбуждение всё росло, пока не переросло в сон. В ночь перед отлётом из Москвы мне приснилось, что я спрашиваю у Кати Смирновой, какие нужны начальные данные, чтобы у меня могла родиться дочка такой же красоты. Вернее, какая должна быть мама, чтобы явить на свет венец творения — с папой-то всё понятно.

Катин ответ, разумеется, остался в том сне.


Leave a Reply

Your email address will not be published. Required fields are marked *