С улицы раздался свирепый крик такой силы, что я подошёл открыть балкон, чтобы не пропустить развязку.
Но остановить взгляд оказалось не на ком. Драки не было видно, и видимая (и слышимая) часть Демеевской улицы выглядела так же, как всегда: по обе стороны стояли молчаливые соседские машины, пешеходов у нас тут мало, в основном это мамаши со спящими в колясках младенцами. Оставляя позади себя закрывающийся шлагбаум — знак того, что кто-то только что выехал, к нам во двор не спеша, засунув руки в карманы, входил молодой мужик.
— I hate this country! — кричал он в пустоту. Сквозняк между корпусами нашего ЖК подхватывал британский акцент и вихрем поднимал его над землёй. — Fuck you! — но вокруг не было никого, кто бы мог примерить это на себя.
— Fucking [что-то там]! — не унимался англичанин. Носком правого ботинка он с яростью пнул оставшийся со вчерашней оттепели комок снега. Снег разлетелся крошкой по дороге и задам припаркованных машин. — I hate this stupid country! [И снова что-то факин’.] — Рассыпаясь, полетел ещё один комок. Англичанин, не вынимая рук из карманов, пинал сугробы, сыпал проклятиями и плевался себе под ноги. — [И снова что-то про кантри.]
Обойдя наш дом, он подошёл к ограде частного детского сада, потопал ногами по ступенькам, стряхивая налипший снег, достал магнитный ключ, открыл калитку и зашёл внутрь.
«Англійська як друга мова для дітей», — подписана фотография улыбающегося мужика на сайте садика в разделе «Наші педагоги».
Дети, не злите сегодня дядю Пола.