Неможливо уявити, що звірства у Бучі відбувалися насправді. Я бачу очима ці світлини, а мозок відмовляється вірити, що бучанців убивали люди, які мають голову, очі, душу.

Значить, у вбивць нема душі. Немає душі у руських солдатів. У руських людей. Є замість неї чорна безодня, що веде прямо в пекло, і звідти через руських людей на світ дивиться сам сатана. І чи це люди взагалі?

Як уявити, що битва добра зі злом — це не казка, а те, що зараз відбувається в Україні? Що полчища слуг сатани — це не вигадка письменника, а вони правда топчуть Європу в 2022 року?

Ми звикли, що руський — синонім ворога. Але такого, далекого. Звикли, що руський — це погано, але можна робити сайти на «Тільді», купувати зубну пасту «Лісовий бальзам», читати «Нову газету» і дивитися «Ще не Познер».

Тепер треба звикнути до того, що руський — це ненависть. Добре, якщо у вас вже вийшло. У мене ще ні. Це не від співчуття до руських, звісно. Просто це той рівень жаху, за яким мозок не встигає. Я дивлюся на фотографії з Бучі, й мені погано. Так не може бути. Але ж так є. І це зробили руські.

З руських зняли ланцюги, зняли мішки з голів, випустили з ув’язнення, і вся ця погань, що десятиліття мучилася, як злий джин у пляшці, кинулася знищувати все живе, як монгольська орда чи варвари тисячу років тому.

Росія та руські — це сучасне зло. Чисте, без відтінків сірого, без півтонів, без «не всьо так однозначьно». Чисте цивілізаційне зло. І воно має бути знищене.

У вас есть друзья в России?

Уже много лет?

Вам неприятно будет читать дальше, но, по-моему, лучше жить с открытыми глазами, чем с головой в песке, лишь бы всё оставалось по-прежнему.

У вас нет друзей в России. Нет и никогда не было.

Можете закрыть этот пост, только друзей у вас там от этого не появится. А я продолжу.

После 2014 года я растерял всех друзей в Москве, где родился и вырос. Любые разговоры и попытки «разобраться, потому что не всё так однозначно», заканчивались расфрендом. Через два года после захвата Крыма мой близкий друг прислал мне селфи со своей девушкой на фоне Севастополя — ачотакова. Я тогда так опешил, что промямлил что-то про «ворованным пользоваться нехорошо» и тихонько слился. Друг засмеялся — я, говорит, ждал, что ты так и ответишь. Это был шестнадцатый год, и сейчас, спустя шесть лет, такой тихий слив уже невозможен. Но к двадцать второму году и сливать уже некого.

«У нас есть друзья в России, они прекрасные люди и всё понимают», — уверяли меня многие украинцы, с кем мы затрагивали эту бесполезную тему с четырнадцатого года. Первое время я таким прямо завидовал: что же у меня за друзья-то были одно ватное говно сплошное, а тут почти у каждого украинца есть в России честный и порядочный друг. Как же так, что это за две параллельные России и почему мне не повезло и я вырос не в той?

А потом, когда число «хороших русских» и друзей Украины перевалило за статистически допустимую отметку, я понял, что наивные и доверчивые украинцы, отметая очевидных орков и зомби, называли друзьями всех остальных. Ну, типа, если собеседник из России не топит за Путина совсем нагло и в открытую, значит уже друг. А это большая ошибка. Но чтобы понять её, пришлось дожить до февраля 2022-го.

Так в семье моих украинских друзей появилось выражение «хорошие русские с добрыми глазами». Сюда вошла вся либеральная пиздота, которая страдает от того, что:

– теперь не купить табуреточки в ИКЕА;

– айфоны подорожают;

– рубль упал;

– в Париж не слетать;

– Нетфликс не посмотреть;

– ну и главное: нельзя сейчас в Киеве вареников покушать, и неизвестно, когда будет можно, а очень хочется.

Либеральная пиздота плачет по Украине крокодиловыми слезами, но дороже всего на свете ей фирменные носочки из «Адидаса» и табуретка Bekväm. Хорошим русским с добрыми глазами не жалко ничего, кроме своего тёплого быта. Ни своих солдат — это чужие им люди, а в России столько людей, что по всем не наплачешься; ни своей страны, потому что страна тоже такая большая, что её ни объять, ни представить, для них страна — это город, где они живут, и, может, ещё дача, если у кого есть. Украины им и подавно не жаль. А очень жаль выходить куда-то из зоны комфорта, где дубинки и автозаки. Потому что ничто в мире не стоит потерянных в автозаке часов.

Хорошие русские с добрыми глазами выходят в Фейсбуке на свой любимый русский марш: «А нас-то за что?» Какая-то блядь пишет, мол, зачем вы нас Пейпела лишили: «общество и так психотравмировано всем происходящим». Дескать, прекратите мучить хороших русских людей, мы-то при чём? Бомбите кого хотите, только Мастеркард нам оставьте, пожалуйста.

Поколения русских людей взращивали с уверенностью, что они — великая нация, живущая в великой стране. Доказательств этому быть не могло, это зашивалось в BIOS, и осмысливать критически это никто не собирался. Просто мы великие и всё. Хорошие русские не понимают, при чём тут они, в чём виновата Россия и почему виноваты все русские — потому что великая страна не может быть виновата, она всегда права. Русские не могут представить себя на месте нацистской Германии 80-летней давности, потому что эту Германию им всегда противопоставляли.

Даже те самые хорошие русские, которых вы считали своими друзьями, ведь они не за Путина, не могут себе представить, что они и есть теперь нацистская Россия. Что вина России ровным слоем размазана по всем ста сорока миллионам. Что вся Россия теперь — страна-изгой вместе со всеми хорошими и плохими русскими. Теперь все равны, кто голосовал за Путина и кто считал, что он выше этих выборов.

«И нич-ч-чего вы не находитесь на это ответить, кроме ягнячьего блеяния:

— Я-а?? За что??…»

Один редактор русской службы Би-Би-Си пишет в личном Фейсбуке: «Есть две Украины. Одна из них — реальная, там хорошо относятся к русским (до 24 февраля, сейчас опасаюсь предположить)». Корреспондент «Медузы» спрашивает русскую телеведущую, застрявшую в Украине: «Что можно сказать про отношение к россиянам в Киеве?»

Хорошие русские с добрыми глазами переживают, всё ли ещё они нравятся кому-то в Украине, потому что как же жить, если не нравишься? Как же им теперь приезжать на вареники, гулять по Крещатику на майских под цветущими каштанами от Майдана до памятника Ленину?

У вас больше нет друзей в России. И хороших русских тоже нет. Не верите мне — спросите у наших военных. Они вам ответят, что хороших русских уже двенадцать тысяч.

Сначала ты долгие годы привыкаешь к этому слову — что где-то там далеко, где война, обязательно есть эти беженцы. Потом привыкаешь к тому, как они выглядят на фотографиях и что это беспроигрышная тема для фотоконкурсов. Уставшие, чумазые люди с потухшим взглядом, нелепыми чемоданами и обязательно с детьми. Женщины и мужчины кричат в камеру, как им плохо, и просят о помощи. А потом ты сам становишься беженцем с годовалым сыном.

Ты пока такой беженец «на удобном» — у вас с женой есть деньги на карточках, запас наличных и непромокаемый пакетик с валютой. Но в первую очередь у вас есть машина. Можно не штурмовать поезда, не голосовать на трассе при выезде из города, не брести по обочине с ребёнком на руках, катя за собой чемодан. Можно сесть когда захочешь за руль и в своё удовольствие поехать куда угодно. Так мы и решили сделать вчера утром, перенеся отъезд с вечера накануне, потому что уже не успевали выскочить за пределы области до начала комендантского часа. Боже, какое это было правильное решение — ехать с утра, а не в ночь!

За четыреста километров от Киева мы оказались через девятнадцать часов. Выехали в девять и планировали оказаться в Хмельницком ну максимум после обеда, а оказались в четыре утра. Годовалый Мирон провёл на заднем сиденье вечность. Он — мой маленький герой (на самом деле очень большой!). «Тиида» — наша самая большая героиня. Пожалуй, самое страшное, что я себе представлял, засыпая за рулём, что вот уже темнеет, мы находимся посреди большого украинского Ничего, и что-то случается с машиной. Мимо проезжают тысячи таких, как мы, и ни им, ни случайной полиции нет до нас никакого дела, Потому Что Война.

Но все выдержали, все справились, и ничего плохого в пути не произошло. Если не считать пары роковых ошибок навигатора, жертвой которых только на наших глазах стали несколько десятков человек, включая нас, то доехали почти без приключений и уж точно без потерь. Пройдёт время, и я со смехом, обнимая Наташу, буду спрашивать: «А помнишь „караван айтишников“, застрявший в чистом поле, и этого паренька в сапогах, который вышел смотреть, как мимо его хозяйства проезжает и возвращается годовой бюджет Козятинского района?»

Во всех многочасовых пробках сил нам придавали телеграм-каналы Ромы Шрайка и Мустафы Найема, где мы с превеликой радостью читали, какие потери несёт враг, смотрели видосики с пойманными в плен, считали, скольких русских наши Збройні Сили примусово відключили від SWIFT (насчитали около трёх с половиной тысяч). Ничто так не поднимает настроение и боевой дух, как последовательное и планомерное уничтожение вражеской армии онлайн в документах и картинках. Наши котики — наши самые-пресамые большие герои!

Мы уезжали с самым минимумом всего: «Ну что я, не смогу на базаре в Хмельницком себе трусов, что ли, купить?» Карты есть, деньги есть, весь наш нехитрый быт можно восстановить с довольно большой точностью. В конце концов, это же временно. Наташа вскинула бровь. Я развернул ответ: через пару недель всех русских убьют, и можно будет возвращаться домой — посмотри, они же тают, как лёд на сковородке, а их танчики и самолётики сшибают, как алабай детские игрушки.

Что ж, в конце концов, я сам два года ныл, что мы давно не заезжали машиной куда-нибудь в Карпаты, При- или Закарпатье — то времени не было, то денег, то возможности. А тут на тебе: всё совпало. Так что надо наслаждаться долгожданной поездкой, которая, как и всё хорошее, закончится быстрее, чем ты успеешь ей в полной мере насладиться.

Русские будут наголову разбиты, наша армия освободит каждый клаптик Украины, Путин сдохнет, отравившись в своём бункере, Россия распадётся на плесень и на липовый мёд и станет изгоем на веки вечные.

Или повесить его, как Чаушеску? Ещё не придумал финал.

Через полгода в Украине при попытке продвинуться внутрь страны русская армия будет разбита и обращена в бегство. А в России курс евро перевалит за сто рублей.

Через год в Украине прекратят существование все пророссийские политические партии. А в России введут налог для всех, кто ещё не уехал.

Через два года в Украине переизберут Владимира Зеленского. А в России убьют Алексея Навального.

Через три года Украина станет членом НАТО. А в России посадят в тюрьму ВСЕХ.

Через четыре года Украина войдёт в Европейский союз. А в России будет нечего жрать.

Через пять лет Украина вернёт Крым и Донбасс. А в России евро будет стоить 20 гривен.