7 ноября в Киеве отмечали 89-ю годовщину Великой октябрьской социалистической революции. Коммунисты и сочувствующие собрались возле метро «Арсенальная» к девяти утра. Они выкрикивали антибуржуазные лозунги и призывали к свержению власти капитала. Также выступали товарищи из России и Франции. К десяти часам колонна коммунистов, приняв угрожающие размеры, выдвинулась по улице Грушевского вниз к Украинскому дому. Там их встретили три активиста партии «Братство» с фальшфейерами, которых быстро погрузили в воронок и увезли в направлении ближайшего отделения милиции. Немного помитинговав у Украинского дома, коммунисты пошли по Крещатику возлагать цветы к памятнику Ленина. Правые в это время проклинали коммунистов на Софийской площади, так что никто ни с кем не подрался. За мирной демонстрацией как всегда наблюдал АРТЁМ Ъ-СКОРОПАДСКИЙ. Фотографировал как всегда АНТОН Ъ-ПЕТРОВ.
14 октября Украинская повстанческая армия отмечала 64 года со дня своего основания. Ветераны УПА и сочувствующие собрались субботним утром на майдане Незалежности, где планировали отслужить молебен и пройти крестным ходом по Крещатику. Но сочувствующие блоку Наталии Витренко решили не баловать стариков и поджидали их на Бессарабской площади, чтобы хорошенько всыпать, по их словам, «фашистам». «Фашисты» поменяли планы и с Майдана пошли вверх по Михайловской улице, возложили цветы к памятнику жертвам голодомора у Михайловского собора и отслужили молебен на Софийской площади. Сочувствующие блоку Наталии Витренко, чтобы не натворили бед, с обеих сторон были заперты милицией, с которой и подрались в отсутствие более подходящего противника. За происходящим в обоих лагерях наблюдали АНТОН Ъ-ПЕТРОВ и АРТЁМ Ъ-СКОРОПАДСКИЙ.
ФОТО АНТОНА Ъ-ПЕТРОВА.
В феврале этого года корреспондент отдела общества Артём Скоропадский (listopadsky) поздно вечером возвращался из редакции домой. Он надел подаренный подругой палестинский платок и в таком виде спустился по улице Мечникова, зашёл в любимую рюмочную «Пузатой хаты» на улице Бассейной, после этого взял бутылку «Черниговского» и не спеша дошёл до «трубы» — подземного перехода под майданом Незалежности.
В переходе, единственном тёплом месте в центре города, где можно бесплатно греться и тусоваться, на пути Артёма Скоропадского попалась гоп-компания национально настроенных отморозоков. Тёма был навеселе и в прекрасном настроении шёл ко входу метро «Майдан Незалежности», чтобы уехать на ставшую уже родной Оболонь.
Вдруг от группы национально настроенных идиотов отделился один из их представителей и направился прямиком к Артёму. Их диалог оказался довольно краток и результативен.
— Хули ты, бля, ходишь в «арафатке», гандон?! — с места в карьер спросил бритоголовый придурок. — Ты чё, сука, нерусский, что ли?
О другій годині ночі в магазині „Сільпо” на вулиці Шевченка в моєму рідному Львові не було жодного покупця, окрім мене. Я взяв пляшку „Вожака”, сиру, червоного вина, чорного хліба та три йогурти.
— Картки немає, пакет — великий,— одразу сказав я, щоб не чути фразу „Карточка єсть? Пакєт нужен?”
Касирша посміхнувшись і почала вибивати чек.
— У вас єсть шєстдєсят копєєк? — раптом спитала вона.
Я стерпів і дав їй дрібні грошi.
Поклавши їжу і горілку в пакет, я стиснув зуби і вичавив з себе „Дякую”.
— Пожалуйста,— відповіла касирша.
Я повільно обернувся до неї, підійшов впритул і схопив її за обличчя.
— Не „копєєк”, а „копійок”, не „пожалуйста”, а „прошу”,— в моєму голосі було чутно метал,— ти, падлюко, знаходишся в моїй країні! В моїй, блядь, країні! Розмовляй українською, потвора! Не своїм сраним суржиком, піхво, а українською мовою! Зрозуміла, блядь, дура?!
Касирша перелякано захитала головою.
— Що потрібно сказати, блядь? — я ще міцніше схопив її за щоки.
— Прошу, — тихо відповіла вона.
— Голосніше! — гаркнув я.
— Прошу, — відповіла вона вже голоснiше.
— Отож!
Я поплескав її по щоці, кинув їй „Снікерс” і з почуттям гідністi пiшов з магазину.