Помнишь, мы с тобой поехали в парк, сели в маршрутку, я у окна, потому что солнце яркое было, чтобы тебя не слепило, а ты в проход ноги вытянула. А на середине пути ты мне положила голову на плечо и задремала, а я старался пружинить в такт неровной дороге, чтобы ты головой не билась. Мы ещё, помнишь, за руки держались, я перебирал твои пальцы, а ты второй рукой так, сквозь сон, гладила мою. Приехали, я первым вышел, чтобы тебе руку подать, и вот стою такой внизу, а ты на верхней ступеньке, улыбаешься и спускаешься ко мне вниз. Я ещё тогда подумал, что вот ты королева, а я не пойми кто, а нас всего-то три ступеньки разделяет.
Tag: пиздострадания
-
Проснулся. В комнате темно, из-за плотных штор не пробивается свет. Значит ночь. Посмотрел на будильник: зелёным светилось «2:05». Ну и какого хрена, спрашивается?
Тихо. Дом спит. Слышно всё, что бы происходило вокруг, но ничего не происходит.
В замке лязгнул ключ. Два раза повернулся. 2:11. Она вошла. Тонкие, острые, как спицы, каблуки зазвенели по плитке в прихожей. Через пару шагов гулко отозвался паркет в комнате. Два одиннадцать. Какое на фиг метро — значит, такси.
Воздух как будто наполнился её духами и въевшимся в одежду сигаретным дымом. Она сняла пальто, и запахи стали резче. Вернулась в прихожую, неловко повесила его на вешалку. Пьяная. Ну а какая она должна была прийти в начале третьего ночи?
Стоя, оперевшись о стену, сняла сапоги. Зашлёпали босые, в колготках, ноги. Зажурчала вода в ванной.
Снова вошла в комнату. Я лежал с открытыми глазами, но в темноте это не было видно. Поглаживая бёдра, сползла юбка, звякнула об пол молния. С сухими электрическими щелчками потянулась вверх кофта. Пальцы вцепились в застёжку лифчика.
Оставь всё как есть, на полу, на диване. Завтра воскресенье, мы выспимся и всё уберём. Хочешь, утром я схожу за шампанским? Где ты была? Тебе было весело? Не приставали? Устала? Нормально доехала? Иди ко мне, милая, ложись рядом.
Нет, она никогда не ляжет рядом. Она живёт этажом выше.
-
Мы сидели с Любой Борщевской в баре «Дали» на Золотых воротах, доедали блинчики с шоколадом, а опустевшие чайники только что спасли нас от уличного холода.
Прочитав СМС, Люба положила телефон на стол и сказала:
— Расскажи мне про своё последнее чудо. -
Издательский дом «Коммерсантъ-Украина» устроил себе каникулы до восьмого мая. Все разъехались кто куда: заведующий отделом общества искал автомобиль для поездки с красавицей-подругой в Одессу, руководитель проекта Business Guide купил билет в родной Санкт-Петербург, корреспондент отдела общества крыл матом нерасторопных сотрудников словацкого посольства, а я мрачно прикидывал, как бездарно потрачу все деньги в Тбилиси. И как всегда всё получилось у всех, кроме меня. Тогда я решил, что Москва — это тоже хороший город для каникул.
Мой квартирант уехал до восьмого мая в Крым, и вопрос с жильём отпал сам собой. Теперь можно было не испытывать терпение подуставших от моих визитов друзей, а поселиться у себя дома. Что я и сделал.
Я вошёл в свой двор. Таджики в оранжевых жилетах курили сидя на корточках. Бабушка на раскладном стульчике грелась на солнце рядом с овощной палаткой. Овчарка, которая по моим прикидкам должна была сдохнуть от старости ещё позапрошлой осенью, лежала у ног хозяйки. А хозяйка как всегда сидела на лавочке и болтала с соседкой.
В подъезде привычно пахло мусоропроводом. За почти год моего отсутствия так никто и не снял зеркало в грузовом лифте. Даже здесь ничего не изменилось. Разве что отклеился номерок на двери моей квартиры.
Я вставил ключ в замочную скважину, не задумываясь, где у него верх, а где — низ. И вошёл.
Три года назад я без сожаления съехал от родителей в свою квартиру. Летом две тысячи пятого недолго раздумывал над переездом на Украину. Жил в четырёх разных квартирах в Киеве. И свыкся с мыслью, что у меня нет дома. Есть место, где я могу кинуть вещи и переночевать, а вот дома — нет.
А тут стою в коридоре, не сняв рюкзак, и понимаю, что вот он, дом. Тот самый, где меня, усталого, встречала любимая женщина, одетая в мою футболку. И мы вместе готовили ужин. И занимались любовью. И вместе мылись в душе. И засыпали в обнимку. И просыпались, улыбаясь друг другу и яркому солнцу. И вместе завтракали. В нашем доме.
— Я дома! — крикнул я.
Но мне никто не ответил.