Бывают и истории о рингтонах. Этот рингтон точно заслуживает отдельной истории.
Вы никогда не слышали, как рядом с вами из чьего-то кармана начинает играть губная гармошка? Извините, значит мы не виделись. Это был мой телефон.
Я даже не помню, когда это было. Если в две тысячи четвёртом, то ему уже десять лет. Если годом позже, то девять. С Лёшей Самулеенковым мы познакомились ещё в Московском авиационном институте. Он был для маёвца ну слишком грамотным. А когда я узнал, что он любит блюз и сам его играет, то цены ему не стало.
И вот он как-то присылает мне электрическое письмо с MP3-файлом: «Зацени, — пишет, — это я сам наиграл на губной гармошке. Похоже на рингтон. Поставь, если хочешь». Я конечно захотел. Не всю же жизнь «нокию» слушать.
Началом основания города считается его упоминание в летописи. Так и с этим рингтоном: точно помню, что в октябре 2005 года я приехал в Москву повидать любимых друзей и рассказать им, как мне живётся в Киеве. Позвал Лёшу. Он не был из моей институтской тусовки, но его я хотел увидеть. Я тогда дико фанател от главного редактора газеты „Коммерсантъ“ Андрея Васильева, под чьим началом работал, и считал, что чем пьянее и громче, а голос хриплее — тем лучше. И вот мы такие всей компанией гуляем по ВДНХ, и у павильона «Космос» мне кто-то звонит. Лёша рядом, я достаю свою «нокию» и громко и хрипло спрашиваю его: «Помнишь, а, бля?!». Лёша, конечно, обалдевает, потому что наиграл мелодию и забыл, а тут чувак реально заморочился и поставил её себе на телефон. И я начинаю всем шумно и хрипло — я тогда из-за фанатизма по-другому вообще не мог говорить — всем рассказывать, что это охуенный рингтон, который мне записал Лёша. «Вот вам кто-нибудь записывал рингтон, а, бля?!».
На следующий день меня погрузили в поезд, и я уехал в Киев выпускать газету „Коммерсантъ“.
Не сказать чтобы мне часто звонили, но в какой-то момент заведующий отделом общества Юра Яроцкий сказал своему корреспонденту Артёму Скоропадскому: «Артём, давай отнимем у Антона телефон и выбросим его». Это значило, что рингтон стали узнавать.
Ещё восемь лет с ним ничего не происходило. Он просто перекочёвывал из трубки в трубку, а я был как Бутч из «Криминального чтива» со своими часами: я не мог не переставить себе в каждую новую трубку рингтон Лёши. Иначе это был бы не телефон и не я. Записать его в андроид три года назад было просто, в айфон двумя годами позже — сложнее, но это был вопрос, пардон, идентификации. Или я с этим рингтоном, или мне не нужен айфон.
Десять лет прошло, а каждый раз, когда в колонках играет блюзовая губная гармошка, я вздрагиваю: звонит?
