Ну чо, раз вам тексты надоели, то сегодня будут фотки.
Tag: столица
-
А третий день прошёл вообще спокойно, как будто это не я приехал в Бангкок, а пара немецких пенсионеров — на остров Самуи. И вот они лежат такие на шезлонгах с видом на Сиамский залив, попёрдывают, а у изголовья стоят тайцы, обмахивают их опахалом, подают очищенные кокосы с трубочкой и мяукающими голосами при этом говорят: «Плииись!»
Наконец-то заработал интернет в телефоне, чего мне очень не хватало первые два дня. Он бы заработал и вчера, но я как-то позабыл, что моему строптивому «Самсунгу» в подобных случаях надо давать пинка в виде лёгкой перезагрузки. В брошюре, приложенной к симке, оператор «dtac» расхваливал свой невъебенно быстрый 3G, но на деле интернет в разных местах города оказался довольно посредственным EDGE.
В третий день я наконец-то решил попыриться на храмы. Определил ближайшие, проложил маршрут. Но всё мне не давал покоя комментарий от одного незнакомца в ЖЖ. Он писал, что моей попутчице, той самой девушке О., не повезло гораздо больше меня. В качестве пояснения этой загадочной фразы он приложил ссылку на, казалось бы, банальную новость, десятки которых мы читаем в месяц на разных сайтах. Даже не читаем, а пробегаем глазами. Мол, где-то под Гостомелем легковой BMW потерял управление и врезался в маршрутку. Ну там пострадавшие, больницы, у кого какой тяжести состояние — разве нам до этого есть дело? Да, плохо, что погибла пассажирка BMW — 27-летняя девушка. Но милая О. — не единственная 27-летняя жительница Ирпеня, которая могла в воскресное утро оказаться в районе соседнего Гостомеля.
-
На второй день в Бангкоке я как-то приуныл. С моим подсознательным нежеланием ориентироваться в любом незнакомом городе на тех двух улицах, что я изучил, всё было как-то однообразно и совсем не зрелищно. Я до сих пор не обзавёлся местной симкой и картой города и чувствовал себя неуютно.
Всю первую половину дня я потратил на то, чтобы найти офис сотового оператора «dtac» или хотя бы «Евросеть», где можно будет купить стартовый пакет. Ну, и прихватить где-нибудь наконец-то уже карту. Исходив вдоль и поперёк все прилегающие к Каосану улочки и проспекты и не найдя ничего, что хотя бы отдалённо напоминало «Евросеть», я было совсем уже расстроился, но вспомнил, как шесть с половиной лет назад возмущённо писал в ЖЖ, что, дескать, в Киеве ночью невозможно купить водки. Вспомнил я это для того, чтобы подбодрить себя, что и в родном и совершенно русском Киеве я поначалу ориентировался, как слепой котёнок.
Каосан — это я даже не знаю, с чем сравнить в Киеве. Если объединить Андреевский спуск, Крещатик по выходным, Бассейную улицу, где все квартиры сдаются посуточно иностранцам, и «Арену», то всё равно ничего не получится. Каосан представляет собой недлинную улицу, туго набитую лавками со шмотьём, передвижными лотками с разнообразной, но одинаково мерзко воняющей едой (первые два дня жрать это невозможно в принципе, но зато мне нравится, как у меня теперь выступают рёбра и как куда-то пропал живот), кабаками, ночными клубами с девками, отелями, гестхаусами (это тот же самый отель, только дешевле и гаже), орущей музыкой и индийцами, которые трогают тебя за голые руки, жалобно заглядывают в глаза и суют под нос замусоленные альбомные фотографии мужских костюмов: «Want some suit, friend?» И поверх всего этого — даже не толпа, а каша из людей, полностью залившая улицу: если посмотреть на неё сверху, то она как будто булькает на медленном огне. Бульки — это люди, которые текут по Каосану взад-вперёд. Тут можно услышать любую речь и найти человека из любой страны. Тут несвежие европейцы ходят в обнимку и придерживают за попы своих «морковок» — местных девушек, взятых на временное содержание в обмен на известно что. Тут зазывалы показывают непристойные фотокарточки и зовут на «ping-pong show», сопровождая это звуком губами, который легко повторить, но сложно описать. Тут можно охуеть за одну ночь от звуков, запахов и картинки.
-
В Таиланд я улетел с пятой попытки. Менее стойкий и упрямый на моём месте бросил бы эту затею после второго фиаско, но для меня победить систему было уже делом принципа.
Если рассматривать всё происходящее с человеком как систему знаков, то жизнь не то что нашёптывала — она орала прямо в ухо, что никуда ехать не надо. Однако то нагромождение хуйни, что свалилось мне на голову за два последних месяца, я воспринимал в другом ключе: как подготовку моей изнеженной психики к суровой азиатской реальности.
-
(Глубоко затягиваясь сигаретой Chesterfield, которых не купишь в Минске.) Что вы знаете про Белоруссию, кроме того, что там есть лён, тракторы «Беларусь», батька Лукашенко и Советский Союз? Так вот, льна там нет. Вернее, есть, но турецкий. Остальные ваши знания вполне исчерпывающие. Потому что больше там нет ничего.
Когда мы с Марком собрались в Минск, я был рад. Я ёрзал в предвкушении поездки и не мог заснуть. Я ждал наконец увидеть Советский Союз. Он казался мне прикольным. И только вернувшись в Киев, я понял, почему. Потому что, когда эта нечисть распалась, мне было одиннадцать лет. А до одиннадцати лет всё кажется прикольным. В двадцать шесть лет от Советского Союза ощущения совсем иные. И того, что я там насмотрелся, мне хватит, чтобы сказать: больше я в Минск по своей воле не поеду.
После нашего возвращения друзья по ICQ задавали мне один и тот же вопрос: «Ну как? Прикольно? Правда, что там Советский Союз?» Я всем честно отвечал: «Там УЖАСНО. Совершенно не прикольно. Про Советский Союз всё чистая правда. Не ездите туда». Но друзья говорили мне, что раз всё это правда, то они обязательно туда поедут, потому что когда ещё изобретут машину времени, а тут сел на поезд — и ты в семидесятых. Ну и чёрт с вами. Хотите — поезжайте. Я вас честно предупреждал.
Дороги частью своей очень плохие даже в центре (в отличие от магистрали, ведущей от Чернигова до Минска). Такси ездят только по счётчику. Торгуйтесь, называйте какую угодно цену — без включённого счётчика вас никто не повезёт. Для того чтобы искоренить порочную практику халтуры, устраиваются подсадки — чтобы проверить, а не кладёт ли водитель деньги себе в карман. Говорят, что в принципе можно поймать частника. У нас с Марком не получилось.
Обратная сторона вылизанного Минска — вещевой рынок в Ждановичах. Грязь, толкотня, вьетнамцы, низкопробные турецкие шмотки (да-да, лён тоже турецкий), нищета и никакой показухи.
Средняя зарплата на госпредприятии достигает ста пятидесяти долларов. В частных конторах, наверное, выше, но не думаю, что более чем вдвое. Тысяча долларов — сумма настолько заоблачная, что о ней как-то и говорить не принято. Для жизни на сто пятьдесят долларов в Минске созданы все условия: там нет ничего, где можно было бы эти деньги потратить. Приезжайте вы в Минск хоть с полным чемоданом долларов — с ним же вы уедете обратно. Потому что тратить деньги негде.
Телевизоры Panasonic стоят слишком дорого для простого минчанина. Поэтому по всему городу развешана реклама телевизоров «Витязь». С аудиосистемами та же история: альтернативный вариант — кассетный магнитофон «Беларусь» — стоит значительно дешевле и для простого смертного подходит как никакой другой.
«Грабли»? «Му-му»? «Пузата хата»? Помилуйте, всё это очень дорого. Поэтому в городе есть «Столовые» и «Пельменные». Думаете, это как «Пельменница» на Красноармейской? Нет. «Пельменная» — это как столовая «Ледокол» в МАИ. Демократический Минск вобрал в себя всё самое худшее, что было в Совке. Включая и предприятия общепита. Помимо «Пельменных» есть кафе первой и второй наценочной категорий. Первая категория — дороже, вторая — дешевле и представляет собой закуток площадью примерно в шестнадцать квадратных метров, где вдоль стен прибиты прилавки, у которых стоят серьёзные мужчины, пьют водку, закусывают беляшами и ходят курить на улицу. Помните культовую «Чебуречную» на Китай-городе? Для вас это экзотика, бросок в прошлое, а в Минске других заведений почти нет. Причём «Чебуречная» по сравнению с кафе второй наценочной категории выглядит европейским рестораном.
Вы всё ещё хотите убедиться в этом сами? Тогда я вас предупрежу, что сигарет в Минске тоже нет. Вернее, есть, но российских фабрик. Потому что в Белоруссии импортные сигареты не производятся и везутся из России. И стоят дороже. Не каждый минчанин готов заплатить три тысячи рублей за пачку Kent. Ну да он Kent и не курит.
А! Может, вы ещё не знаете, что даже крупные универмаги типа универмага «Беларусь» на Партизанском проспекте закрыты в воскресенье? И банки, в которых можно обменять валюту,— тоже? Представьте, что если в субботу вы потратили все белорусские деньги и на руках у вас остались только российские рубли или американские доллары, то на следующий день вам ничего не останется как расположиться рядом с водопроводным краном. Потому что ничего дороже водопроводной воды вам не светит. Это Белоруссия, ребята.
Корреспондент отдела политики Люся Долгополова рассказывала, как её брат и его друг за каким-то лешим поехали в Минск. И все дни, что они провели в белорусской столице, за ними на расстоянии ходили двое в штатской одежде. Не удалясь и не приближаясь. Не мешая. Они контролировали их перемещение по городу. Хоть это оказалось не более чем легендой. За нами с Марком никто не ходил, мы специально это проверяли. Не надо уж слишком сильно гнать на Белоруссию. Это вам не Северная Корея. Хотя и очень похоже, судя по отчёту Тёмы Лебедева.
Вам всё ещё интересно? Тогда добро пожаловать в Минск.