Неприступный замок

Когда мы с Данилой въезжали в новую квартиру, хозяйка честно предупредила нас:

— Нижний замок барахлит. Чтобы не оказаться у намертво запертой двери, вы его лучше вообще не трогайте. На первое время верхнего замка и двери на этаж вполне хватит. А там что-нибудь придумаем.

Мы кивнули и стали жить-поживать да добро пропивать.

Знаете, иногда такое бывает, когда просыпается тяга к созидательному труду. Со мной тоже такое случается. Случилось это и сегодня, чтобы ему, созидательному труду, пусто было.

Я проснулся, позавтракал, обошёл дозором владенья свои, убедился, что Данила уже уехал на работу, и задумался, что бы мне сделать такого полезного по дому. Как вы правильно поняли, я решил починить дверной замок. Вернее, не починить, а вынуть старый и вместо него вставить новый. Личина турецкого замка Kale была у меня при себе, и я, поплевав на ладони, принялся за дело.

Для начала я убедился, что единственная в доме отвёртка — крестовая, а винты в этом замке, равно как и во всех, с которыми мне приходилось сталкиваться, ничего общего с крестовой отвёрткой не имеют. Но мой порыв уже было не остановить. Я нашёл тонкий нож, который заменил мне отвёртку, притащил к двери табуретку и пепельницу, закурил и начал отвинчивать все винты, которые крепили дверную ручку к двери.

После того как всё, что можно отвинтить, было отвинчено, я попытался отделить замок от двери. Замок не отделялся несмотря на то, что составлять одно целое с дверью ему уже было нечем — все крепления были сняты. В задумчивости я подёргал дверные ручки с обеих сторон. Ручки подёргались, но остались на своих местах. Затем я подёргал все выпирающие части замка в надежде, что какая-нибудь из них да отвалится. Но все части замка держались крепко и не собирались вот так вот просто сдаваться какому-то горе-мастеру.

Моя задумчивость начала приобретать угрожающие размеры. Я закурил ещё одну сигарету и снова подёргал дверные ручки с обеих сторон. Вы не поверите, но результат был тот же самый. Теперь настала очередь всех выпирающих частей замка. На всякий случай я подёргал их ещё раз, но и это не приблизило меня даже на миллиметр к успеху.

В конце концов из замка вывалился язычок. (Уж не знаю, правильное ли это слово, в общем, я имею в виду ту самую хрень, которая вылезает из замка при повороте ключа, влезает в дверной косяк, и таким образом дверь закрывается.) Я попробовал впихнуть его обратно. Язычок тут же вывалился снова. Я нашёл ключ от этого чёртового замка и попытался вернуть язычок внутрь с помощью ключа. Ключ вошёл в замочную скажину, но не повернулся ни туда, ни сюда. В задумчивости я ещё раз вогнал язычок пальцем внутрь двери, и он тут же вывалился снова.

Замок нужно было вынимать к чёртовой матери и ставить вместо него что-то другое. Пусть даже тот же Kale, хотя он и не подходил по размеру. Проблема состояла в том, что все крепёжные винты я отвинтил, но замок даже не шатался. Я закурил третью сигарету и ещё раз внимательно обследовал всю конструкцию. Те места, на которые не падал свет, я ощупал пальцами. Нигде не было даже малейшего намёка на что-нибудь, что можно отвинтить.

— Но ведь человек умнее машины, — растерянно пробормотал я, пытаясь определить, как же снимается этот ёбаный замок.

Ещё раз осмотрев замок с выражением лица, с которым Заяц из «Алисы в стране чудес» говорил: «Но ведь масло было самого высшего сорта», я перефразировал своё утверждение: специально обученный человек умнее машины. Осталось только найти этого специально обученного человека. Я взял телефон и набрал номер.

— «Коммерсантъ», здравствуйте, — сказала девушка очень приятным голосом.
— Здравствуй, Надя, — ответил я. — Это Антон Петров.
— О, привет, Антон, — весело сказала Надя. — Как твои дела?
— Хуёво мои дела, Надя, — признался я.
— А что такое?
— Скажи мне, Надя, есть ли у тебя телефон какого-нибудь специально обученного человека, который может спасти такого безрукого долбоёба как я?
— Петров, ты толком скажешь, что у тебя произошло, или нет? — строго спросила Надя.
— Волею судеб я не могу выходить из квартиры, — начал я свой рассказ. — Видишь ли, я от большого ума решил починить входной замок. Вернее, поменять старый на новый. В результате новый замок я так и не вставил, зато старый прочно засел в двери, да так, что его теперь ни закроешь, ни откроешь, он торчит наружу, и я вот стою, блядь, как идиот, и придерживаю дверь рукой, чтобы она не открывалась настежь. — Тут для полноты картины мне нужно было всхлипнуть. — Учитывая, что мне сегодня выпускать газету «Коммерсантъ», а я не могу запереть за собой дверь, дела мои, прямо скажем, хуёвы.
— Никуда не уходи, я тебе скоро перезвоню, — ответила мне Надя и положила трубку.

Стоять и придерживать рукой дверь было действительно глупо. Я взял телефонный шнур, обмотал его вокруг дверной ручки и привязал шнур к вешалке в коридоре. После чего закурил и сел в кресло. Через минуту раздался звонок.

— Значит так, — строго сказала Надя, общаясь со мной, как с нерадивым маленьким ребёнком, который, оставь его одного, обязательно натворит какой-нибудь хуйни. — Вот тебе номер, звонишь по нему и говоришь, что тебе нужно сделать. И приезжай уже давай.

Мастер, понятное дело, находился на другом конце города и сказал, что будет через час. Выбирать не приходилось, я согласился и позвонил Даше, чтобы предупредить, что я сегодня, скорее всего, буду, но точного времени не назову, хоть вы меня убивайте и ешьте. Даша внимательно выслушала мою историю и сказала, что сама однажды попала в такое положение, только хохма была в том, что внутри квартиры таким образом случайно закрылись её дети, а она, получается, была снаружи.

Я проверил, как телефонный провод держит дверь, уселся за компьютер и стал ждать мастера, коротая время за игрой в маджонг.

Через час в дверь позвонили. Мастер деловито осмотрел замок, сквозь зубы процедил что-то про хуёвые белорусские замки, вынул из сумки две отвёртки, которыми, засунь их в жопу, можно было бы достать до гланд, и запустил одну из них куда-то под дверную ручку. Что-то нащупав, мастер начал крутить отвёрткой, и из дверной ручки вылез шуруп, которого я так и не заметил, когда проводил обследование замка. Я вслух назвал себя идиотом и ушёл в комнату, чтобы не стоять у мастера над душой.

Замок оказался крепким орешком. Даже специально обученному человеку не удалось расколоть его в первые же десять минут. Больше часа из коридора раздавались звон ключей, пощёлкивание и негромкий матерок мастера ещё какие-то металлические звуки. Меня даже взяла гордость за то, с каким уродливым дитятей белорусского конструктора нас столкнула судьба.

Через час и сорок минут мастер подал голос. Я вышел в коридор. На мастера было страшно смотреть. Измождённое лицо и тоскливый взгляд сочетались с полной отрешённостью. Видать, белорусские мастера хорошо знали своё дело — производить надёжнейшие замки, открыть которые не под силу ни одному воришке. По той простой причине, что замки эти не открываются в принципе.

— У нас всё хорошо? — бодро спросил я.
— У нас всё хорошо, — как эхо откликнулся мастер.
— Сколько? — спросил я, готовый заплатить какие угодно деньги, потому что ёбля с белорусским замком, судя по всему, стоила многого.
— Сто тридцать гривен, — назвал сумму мастер.

Но даже для белорусского замка это было слишком. У меня возникло чувство, что месячная зарплата того самого белорусского конструктора-извращенца составляет примерно столько же. Но делать было нечего. Не издав ни звука, я отслюнявил мастеру озвученную сумму и закрыл за ним дверь. Настал самый психологически сложный момент: повернуть ключ в двери. Для начала я попробовал сделать это с открытой дверью, чтобы не замуровать себя заживо. Ключ свободно вращался туда и сюда.

Честный украинский работяга победил злого белорусского гения.


Leave a Reply

Your email address will not be published. Required fields are marked *