Москали во Львове, часть 6

Последний день во Львове, пусть и с крутыми поворотами сюжета, вышел таким вымученным, что я даже не знаю, кто это станет читать. Я оставляю это себе на память о поездке, ну а если вам и правда интересно, как я чуть не умер и где в конце концов оказался тем вечером, то что же — читайте.

Девятое января, воскресенье. Настал наш последний день во Львове. Придуманный накануне Дашей и Ильёй план был таков: заранее заказать такси в аэропорт, распрощаться со слезами на глазах и бросить меня одного в городе. А я, погоревав, съезжу на вокзал, куплю билет в Ужгород и вечером, когда ребята будут делать пересадку в Варшаве, отправлюсь на юго-запад покорять новые города.

Но всё пошло не так с самого утра. С трудом разлепив глаза, я понял, что для того, чтобы встать с кровати и в более или менее полноценном состоянии провести день, мне надо как минимум несколько часов, которых у меня нет.

Сквозь похмельную пелену день у меня впереди маячил ответственный, поэтому надо было провести диагностику организма, чтобы не было сюрпризов: сколько и чего вчера было выпито, как это всё теоретически должно было отразиться на моём здоровье, как это отразилось практически, чем мне это по опыту грозит и на сколько хватит батарейки.

После подсчётов и размышлений картина мира сложилась, но как-то криво: такого сильного похмелья не должно было быть. Своим недоумением я поделился с Ильёй Алексеевичем, который предложил свои услуги в корректном восстановлении вчерашнего дня. В наших воспоминаниях мы шли по пятам друг за другом, проходя опять площадь Рынок с глинтвейном, водку в какой-то корчме, «Старый рынок» в подворотне, пока поздно вечером не оказались в нашей комнате в хостеле. Тут наши версии кардинальным образом расходились. Богатый алкогольный опыт подсказывал, что на этом месте я должен был замертво упасть на кровать, а Илья Алексеевич настаивал, что было выпито ещё две бутылки «Старого рынка». Я отказывался в это верить, потому что их физически некуда уже было вливать, но Илюша предъявил мне пустые доказательства. Теперь картина мира сложилась ровно: похмелье соответствовало количеству выпитого, но при этом литраж вырывался за пределы действительности куда-то в ту область, которая неподвластна разуму. Представив, что же теперь будет в течение дня, я со стоном повалился на кровать.

Такси вот-вот должно было приехать, ребята уже собрались, а меня всё ещё преследовали кошмары наяву. Самым благоразумным было остаться в хостеле на несколько часов, но это было невозможно — наше время вышло. Отдавая себе отчёт в том, что будет, я встал и двинулся навстречу своей смерти.

Машина прогромыхала по центральной брусчатке и притормозила возле ЦУМа. На этом наши пути-дорожки расходились. Я вышел, огляделся, узнал знакомые места и побрёл в неизвестном направлении, потому что совершенно не представлял, где я нахожусь относительно всего города, центра, вокзала и какого-нибудь места, где можно позавтракать. Солнце грело совсем по-весеннему, снег почти весь стаял, и даже с крыш уже перестало течь. А я брёл, наугад выбирая повороты, и даже не глядел по сторонам. Лицо, по всей видимости, выражало такую муку, что меня обходили стороной даже попрошайки.

Как обычно неожиданно я оказался на площади перед университетом. Сел на лавочку и попытался отдышаться. Сердце стучало, как будто просилось войти. Через парк к универу подтягивались студенты с безрадостными лицами, мама с ребёнком в коляске слишком медленно проходила мимо, а я сидел, оперевшись локтями на колени, и понимал, что конец близок.

В каком-то безлюдном переулке я нашёл бистро, где удалось позавтракать. Супа не было никакого, простенькая пицца выпекалась больше получаса (о чём меня предупредили), а всё это время по голове мне било какое-то радио с русской попсой. Симпатичная официантка с явным неудовольствием сделала потише и вернулась за барную стойку флиртовать с каким-то знакомым пареньком в некрасивых и грязных полуботинках.

Завтрак должен был придать мне сил, но поступил наоборот. Я брёл куда-то в центр, таща на плече ставшую тяжёлой сумку с ноутбуком. В какой-то момент мне захотелось сесть посреди мостовой и заплакать от жалости к себе — так я был опустошён. Мне надо было добраться до вокзала, купить билет в Ужгород и каким-то образом провести в городе ещё как минимум четыре часа — в таком состоянии — если будет билет на экспресс. И десять — если не будет. Силы покидали на глазах, а упадническое настроение заполняло меня целиком. Я поправил лямку на плече и зашагал быстрее. Где-то надо было найти трамвай до вокзала.

Трамвай трясся по городу, как утренний забулдыга. Я стоял в гармошке и держался за поручень обеими руками. Справа от меня щебетали весёлые, трезвые и милые первокурсницы, слева, с серьёзным видом глядя в окно, возвращались с побывки курсанты. Мы ехали, ехали и ехали, пока я не перестал узнавать места. Люди всё больше выходили, трамвай пустел, вот уже давно простыл след первокурсниц, зато освободилось сиденье. Я сунул сумку под ноги, уставился в окно и ждал, куда же это мы наконец приедем. Вот мы миновали улицу Джохара Дудаева, вот пошли какие-то пятиэтажки, а вот, похоже, и край города. Но какой?..

Памятник Степану Бандере и два милиционера у него — да-да, Кострица говорил, что там круглосуточное патрулирование, чтобы его не взорвали. Где этот памятник? В центре? На окраине? Я не знаю…

— Ваш билет.

Я поднял удивлённые глаза и впервые увидел львовского контролёра. Билет был при мне — не тех он стоил денег, чтобы рисковать ездить зайцем.

— Скажите, пожалуйста, а мы едем в сторону к вокзалу или от вокзала?
— А вам в какую нужно?

Как будто бы от моего ответа мы поменяли маршрут, узнай контролёр, что я еду не туда.

— Мне нужно на вокзал.
— Ну так мы туда и едем!

И я очень обрадовался. Так обрадовался, как будто на этом трамвае не было написано «Вокзал», как будто на остановке я выбрал не верное направление, как будто только один трамвай из сотни с такой конечной остановкой и в таком направлении доходит до вокзала.

В кассовом зале царил хаос. Все хотели уехать, всем надо было в понедельник на работу. Не надо было одному мне, но уехать я хотел так же сильно, как и все. А может быть, даже сильнее. Поискав глазами, я выбрал самую маленькую очередь. Вот отошёл первый раздосадованный человек — до его города нет билетов, но я не расслышал, куда он едет. Вот не повезло и второму. А вот и я.

— Так, кому там на Киев? — крикнула кассирша.

Видимо, кто-то ждал своего билета и стоял чуть поодаль, чтобы не мешать очереди. Я обернулся, выглядывая этого человека, но к кассе никто не подходил.

— Вам на Киев? — спросила меня кассирша.— Один билет появился!
— Да,— не раздумывая сказал я.— А когда?
— Сегодня в одиннадцать! Семьдесят две гривны давайте.

На автомате я отсчитал деньги и купил билет, по которому завтра утром окажусь в Киеве. И чёрт с ним, с Ужгородом. Приеду домой, залезу под душ и упаду в родную, милую, мягкую кровать. И пролежу не шевелясь до вечера.

Выйдя на привокзальную площадь, я проверил время и с ужасом понял, что до поезда девять часов. Хорошо, восемь, если приехать на вокзал заранее. И эти восемь часов мне надо где-то пережить. Желательно — в тихом и спокойном месте. Где можно зарядить ноутбук. И где есть воздушный интернет.

«Black Coffee» на улице Дорошенко.

Столик в углу, за которым мы вчера искали Даше и Илье билеты, был свободен. Я сбросил одежду, поставил сумку и тяжело опустился на диван. Похмелье пульсировало по всему организму. Невероятно хотелось спать. Голова набухла, как будто в неё закачали слишком много воздуха. Лоб покрылся испариной, я то и дело вытирал его рукой. На подвесном телевизоре напротив меня от неразделённой любви страдал Дима Билан.

В зале нет розеток, и ноут заряжался на барной стойке. Ему нужно было как минимум четыре часа, а мне нужно было поспать. Глаза закрывались, и голова падала на грудь. Зелёный чай с лимоном предательски выступил как снотворное. Хорошо, что посетителей нет, а официантки терпеливы.

Минутная стрелка шла так, как будто её кто-то изо всех сил удерживал руками. Сердце выпрыгивало наружу, футболка промокла, вдобавок начало сильно мутить. «Сейчас ещё чёрные круги перед глазами, и можно вызывать „скорую“,— подумал я.— Интересно будет познакомиться с львовской больницей. Да, пожалуй, слишком затратно — чего-нибудь из вещей я явно не досчитаюсь, когда потеряю сознание». Перед глазами проплыла спальня в киевской квартире, мягкая кровать, плотные бирюзовые шторы. Хлопнула входная дверь, и я с трудом поднял голову и открыл глаза. До поезда оставалось столько времени, что прожить его в таком состоянии будет подвигом.

Парочки входили и выходили, меняясь местами. Рядом кто-то курил. В тумане играл музыкальный телеканал. Официантки перестали обращать на меня внимание. Сам себе я напоминал вечно дремлющего старичка в пиццерии Тони из кинофильма «Леон».

В таком полубреду прошло около четырёх часов. За это время я два раза вставал в туалет, не в силах сделать что-либо ещё и уж тем более пойти в другое заведение. Не переставая тошнило. Я доковылял до барной стойки и попросил ноутбук — с ним я чувствовал себя немного увереннее. Ну что же, заряда хватит ещё на три часа, а там уже можно и ехать на вокзал. Затем ещё два часа пытки в зале ожидания, и вот он — поезд домой.

Когда я представил себе всё это, меня охватил ужас. Три часа здесь, затем как-то добраться до вокзала — ну, положим, тут уже такси, на трамвай сил не осталось, а потом в таком состоянии ещё два часа прожить на вокзале… Понимая, что это самое трусливое решение, которое только можно было себе придумать, я открыл новое окошко в браузере и вбил в Гугле «Львов квартиры посуточно». Да, говорил я сам себе. Я слабак, я не справился, я немощный алкаш, но я хочу жить, и ночь во Львове придаст мне сил. А ожидание киевского поезда может закончиться совсем не так, как я хочу, и совсем не там. Зато утром я встану чуть бодрее, съезжу на вокзал, куплю билет в Ужгород, прогуляюсь по совсем уже весеннему Львову и отправлюсь путешествовать дальше — ведь я же этого хотел? А счастливый билет в Киев выпал мне специально — проверить, сверну я с намеченного пути или нет. Ведь как раз именно побег в Киев и будет трусливым решением!

Через полчаса суетливый, как все имеющие отношение к сдаче квартир, мужичок показывал мне жильё на Скальной улице. Маленьким ураганом пройдясь по всей квартире, мужичок взял с меня двести гривен, сказал, что зайдёт за мной в полдень, а если я уйду раньше, то чтобы положил ключ под коврик. На этом я насилу выпихнул его за дверь, запер замок и в изнеможении упал на кровать. Кровать жалобно заскрипела.

Я лежал, подложив руки под голову, и пытался понять, что вообще происходит. Но мысли не шли в голову, и я стал слушать. Вот за окнами проухал троллейбус. Вот кто-то громко разговаривает во внутреннем дворе дома. Вот горит огонь в печке. В старинный дом не было проведено центральное отопление, и комнаты обогревались массивными печками. К каждой печке подходила газовая труба, потом что-то там такое происходило, и за неплотно пригнанной заслонкой был виден огонь. Грело будь здоров.

Расстелив бельё, я разделся и попробовал уснуть. Но сон не шёл. За окном всё ездили троллейбусы, кровать недовольно ворчала при каждом моём движении, а пламя в печи не давало покоя: вдруг рванёт? Зачем он мне сказал, что прошлой зимой в той комнате уже рвануло? И я решил обследовать квартиру.

Эта была просторная двушка, с высокими потолками, мрачная в своей убитости. Паркет скрипел при каждом шаге, тусклые лампочки едва освещали помещение, создавая неприятный полумрак. В кухню-прихожую тепло не доходило. Мне было неуютно, не по себе, страшно, и хотелось куда-то спрятаться.

Для начала я решил принять душ, чтобы смыть всю дрянь последних дней. Но напора воды не хватало для того, чтобы газовая колонка смогла зажечься. Чертыхаясь, я бегал из душевой комнаты к колонке, вертел рукоятку, но ничего не происходило. О мытье в холодной воде не могло быть и речи. Тогда я набрал полный электрический чайник, включил его и стал искать по кухонным тумбочкам большую кастрюлю, чтобы, наконец, устроить операцию «Тазики». Вскоре кастрюля была найдена, но меня поджидал новый сюрприз: воткнутый в розетку чайник и не думал ничего нагревать. Он был сломан. Я попытался снова справиться с колонкой. В этот момент в душевой комнате погас свет. Плюнув на всё, я зашёл в туалет. Бумаги, конечно же, не было. Абсурд и трэш накрывали с головой.

Наконец позвонила Катя — узнать из Москвы, как я тут. Я честно ей всё рассказал, прибавив в конце, что до поезда в Киев у меня есть ещё два с половиной часа.
— Я думаю, это будет самым верным решением,— деликатно направила меня Катя.

Дом ожил, когда я решил, что покидаю его через час. Потекла вода, включилась колонка. Тонкой настройкой я подобрал нужную температуру и принял душ. Надел чистое бельё. Стал чувствовать себя если не лучше, то хотя бы свежéе. Снова собрал сумку. В последний раз прилёг на кровать. Послушал печку и троллейбусы. Взглянул на часы, оделся, запер дверь, положил ключ под коврик и вышел на улицу ловить такси.

И пусть я сдохну где-нибудь по дороге, но завтра я буду в Киеве.


Leave a Reply

Your email address will not be published. Required fields are marked *