За предпоследний день в Пуэрто-Принцессе я успел-таки съездить в образцово-показательную колонию-поселение Ивахиг.
Примечательна она тем, что в ней нет в русском понимании заборов, вышек, сторожевых псов и вохровцев. Она открыта для туристов (за исключением некоторых мест, куда всё-таки вход воспрещён), расположена, как говорят в путеводителях, в живописнейшем уголке земли, и, не отличая туризм от иммиграции, я диву давался, неужели эти люди ещё могут быть чем-то недовольны.
Заключённые делятся на три режима — слабый средний и строгий. Разницу между слабым и средним режимом со слов одного моего сопровождающего я так и не понял. То есть, за убийство, например, люди могут находиться как в одном режиме, так и в другом. Дело, видимо, в отягчающих обстоятельствах. А со строгим режимом было проще. Строгий режим это, по сути, ШИЗО, в котором содержатся те, кто успел уже совершить какое-то преступление на зоне — укокошить товарища или неудачно сбежать.
Собственно, поэтому тут и нет трёх степеней охраны с волкодавами, потому что отсюда особо никто и не бегает. То есть, убежать, конечно, можно, но будущее вырисовывается крайне печальным. Во-первых, Палаван, на котором находится зона, островок небольшой. Рано или поздно найдут. А вот когда найдут, тогда настанет пиздец. Во-первых, это ШИЗО (на момент моего посещения в ШИЗО содержалось, однако, 173 человека). Весь ли оставшийся срок человек теперь проведёт в ШИЗО или это временная мера коррекции — не знаю. (Да, журналист из меня в этот раз получился не ахти.) Во-вторых, заблудшим овцам в виде примерных зеков даётся возможность работать: как в полях, так и на территории зоны — мастерить поделки для туристов, продавать сувениры. «Строгачи» всего этого лишены. По словам Андрея, с которым мы объездили Таиланд, Лаос и Камбоджу, официально на существование государство выделяет зекам дотации из расчёта 14 песо (10 рублей) в день. Даже на Филиппинах на эти деньги прожить невозможно, поэтому зеки и стараются заработать любую копейку, чтобы было на что жрать, грубо говоря. Люди, которые себя плохо вели, остаются на 14-песовом довольствии и довольно быстро приходят в полную негодность. Поэтому с виду режим очень щадящий, но попробуй ты его нарушить, и тебе пиздец.
Путь в колонию занял около часа — было бы и быстрее, но по всей Южной дороге (Puerto Princesa South Road) Собянин, похоже, решил положить плитку, поэтому мотоциклы, трайсиклы, джипни и грузовики продвигались бочком, стараясь не спихнуть друг друга в канавы по обочинам. А по сторонам была прям красота-красота.
Вот и приехали к КПП.
Последний раз я обернулся взглянуть на волю.
— Тебе надо здесь записаться,— сказал Эйс, мой трайсиклист, и заглушил двигатель.
Я вышел из кабинки и направился к офицеру. Офицер посмотрел на меня и замахал руками, что, мол, проезжайте, проезжайте. Я пожал плечами, вернулся в трайсикл, и мы поехали дальше.
— И что это было? — спросил я Эйса.— Я вообще, получается, незаписанный на территорию зоны въехал?
— Получается так,— ответил Эйс.
— ???
— Наверное, карма у тебя хорошая,— философски заключил Эйс.
Проехав ещё немного, я вспомнил, что так и не купил зекам сигарет.
— А что, Эйс, где-то здесь можно им курева купить?
— Да хоть здесь,— ответил Эйс и почти тут же остановился у киоска на территории.
Я подошёл к киоску и просунул голову в окошко. На меня смотрел высохший старик в застиранных фиолетовых трусах и с наколками на руках и груди.
— Что тебе надо, сынок? — просипел он.
— Сигарет вот хочу купить пацанам, дедушка,— ответил я.
Дед задумался и свистнул кого помоложе. Появился мужик лет сорока.
— Здорово, паренёк,— фамильярно поприветствовал меня он.
— И тебе здравствуй, коли не шутишь,— примерно в той же манере ответил я.
— Сигарет тебе?
Я кивнул.
— И каких тебе сигарет?
— А какие пацаны курят — вот мне их.
— Пацаны курят «Фортуну», паренёк. Сто семьдесят песо за блок.
Я думал купить сразу второй, но пожадничал, за что, как обычно, и поплатился.
Мы въехали на открытую для туристов территорию. Эйс поставил трайсикл в тень, разлёгся на заднем сиденье и предоставил мне полную свободу передвижений. Я закурил и огляделся по сторонам. Вдали виднелись горы, по левую руку белела католическая церковь, позади за гладко выстриженным газоном стояло административное здание колонии. В общей тишине из длинного двухэтажного барака играла песня «The Sign» шведской группы «Ace of Base». Было ни капельки не страшно.
— Братишка! — закричали мне трое мужиков.
Я зачерпнул три пачки сигарет и направился к ним.
— Попробуй шейка нашего — ну прям вкуснотища! — уговаривали они меня наперебой.— Тридцать песо — и куча восторга.
Шейка из непонятных компонентов мне не хотелось, но мужикам надо было заработать, и я согласился. Оказалось и правда недурно, только чёрт знает из чего.
— Хочешь в теннис сыграть? — спросил один из них, не в фирменной футболке.— Я тут местный тренер по теннису, учу вот ребят, так что если сыграть хочешь — у меня и ракетки есть.
— Я не умею,— не соврал я.— Давайте как-нибудь потом. Вы тут, вообще говоря, за что сидите-то?
— Я — за убийство,— не моргнув глазом ответил тренер.
— А вы, посоны? — обратился я к двум другим.
— Ну и мы за то же самое,— ответили ребята, размешивая двумя ложками мне лёд в стакане.
Спрашивать, кого и зачем, почему-то не хотелось.
— Давай я тебе свои корты покажу,— прервал молчание тренер.— У меня их аж три. Точно сыграть не хочешь?
— До конторы дойдём? — спросил я Роя, когда мы познакомились.
— Пойдём, чего же не дойти,— ответил он.
По тропинке, проложенной через газон, мы пересекли площадь и подошли к административному зданию. Под его левым крылом в теньке отсиживались два охранника. Рой перекинулся с ними парой фраз на тагальском, все немного посмеялись, а я немного пофоткал.
Я вам тут не Макс Авдеев, чтобы фотографировать в нечеловеческих условиях кого ни попадя. Когда на меня смотрят два охранника, а сзади над душой стоит тренер-убийца, то фотографировать в своё удовольствие как-то не получается. Выходит всё скомкано.
— А это вот наша церковь. Католическая церковь. Ты католик? — добавил Рой, когда мы подходили ко входу.
— Нет, я православный,— ответил я.
Рой промычал что-то неопределённое, мол, ничего, ничего.
Внутри не было ни души, кроме двух уборщиков, один из которых предложил мне связку брелоков. Брелоки мне на хуй были не нужны, но я купил, чтобы поддержать пацанов. За этим я сюда, в общем-то, и приехал. Не столько поглазеть на них, сколько оказаться новой живой душой в их однообразном мире, да и, чего греха таить, подбодрить деньгами.
Словно прочитав мои мысли, Рой вздохнул.
— Эх, никого нет, никогошеньки. Никто не навещает. Нас же тут свезли со всей страны, палаванский у нас только один, у остальных родня далеко, приехать не может, никого и не видим. Давай, братишка, я тебе доктора нашего Ризаля покажу и сфоткаю тебя с ним.
В этом двухэтажном бараке находится сувенирная лавка всякого стандартного говна: кораблики в бутылках, крокодильи зубы на верёвочке, браслеты из змеиных позвоночников и прочие изделия народного промысла. Мне было неловко, что вся эта дрянь мне настолько не нужна, что я даже не готов поддержать пацанов песом. А вот одна вещица мне очень понравилась — фирменная майка заключённого тюрьмы Ивахиг. Всего четыреста песо, сэр. Четыреста песо за майку, как мы все понимаем, это до хуя, но майка, во-первых, оранжевая, а во-вторых, прям как у них. И я с удовольствием купил. И раздал оставшиеся пачки пацанам, которые тусовались поблизости.
Только у меня на майке буква «Р» сзади почему-то.
— Показать тебе ШИЗО? — спросил меня один из старичков в чёрной футболке и с бейджиком — имя, фамилия, ещё какие-то данные, слабый режим.— Только сигаретами запасись, надо пацанов угостить, совсем им там хуёво.
— Ой,— сказал я.— А у меня кончились сигареты. Весь блок раздал.
— Эх ты,— ответил старичок.— Ну да на этот случай у нас в сувенирном магазине есть.
И он принёс мне блок той же самой «Фортуны» за четыреста песо против ста семидесяти.
— Дружище, ты же знаешь, что четыреста песо за этот блок это до хуя,— серьёзно сказал я.
Старичок забегал глазами.
— Ну вот такая цена,— наконец промямлил он.
— Хуй с тобой,— вздохнул я. Один раз живём, а мне для этих бедолаг жалко 230 песо, которые я переплачу этому барыге. И мы пошли. Вот то белое здание за пальмами — это и есть ШИЗО.
— Только фотографировать их нельзя,— напомнил старичок.
Хоть сколь-нибудь рационального объяснения этому я найти не мог.
Мы подошли к наглухо зарешёченным воротам, перед которыми в будке сидел дежурный офицер.
— Здравствуйте, молодой человек,— приветствовал меня он.— Давно ли к нам пожаловали?
— Добрый день, сэр,— ответил я.— Да вот уже восьмой день на Палаване.
Услышав чужую речь, штрафники отвлеклись от ковыряния пыли большими пальцами ног и потянулись к решётке. Меня тем временем волновал вопрос, как им просунуть сигарет, если в решётку пролезет только зажигалка.
— В Эль-Нидо собираетесь? — спросил офицер.
— А вы знаете — нет,— дерзнул я.— Я буквально завтра отчаливаю в Сабанг, пробуду там несколько дней, а потом на пароме — на остров Панай.
— Ну, тоже дело хорошее,— оценил офицер.
Тем временем в дырки в решётке, куда могла пролезть только зажигалка, уже просунулись полтора десятка рук.
— Здравствуйте, сэр! Угостите папироской! И мне тоже дайте! И мне! И мне!
Я распечатал блок и начал совать в руки по пачке. Блок очень быстро заканчивался.
— По полпачки раздавай,— шепнул старичок, но к этому моменту раздавать по полпачки уже было бы нечестно. Я просунул мужикам две оставшиеся, извинился перед остальными, что у меня всё кончилось, ответил им, что я из России, распрощался с офицером, и мы пошли.
— Мне пора работать,— сказал старичок.— Пойду к сувенирам. Счастливо тебе, парнишка, и не дури, как я. Ведь я здесь уже двадцать три года. И ещё посижу. А ты парень хороший, я вижу. Молодой. Не дури. Бывай.
Я подошёл к трайсиклу. Эйс приподнялся:
— Всё хорошо?
— Мало того, можно и ехать, раз всё посмотрели. Штрафников видел, сигаретами угостил, это, можно сказать, главное. Заводись.
Рядом стоял тренер-убийца Рой и робко предлагал купить у него какой-нибудь еды — ну там бутеров и что ещё есть. Я отказался от еды, сунул ему стольник и поблагодарил за экскурсию.
— Ты уж не забывай старика Роя,— на прощание сказал он.
Я пообещал, что не забуду, и сел в трайсикл.
Когда мы проезжали мимо мужиков с шейками, все трое махали нам руками и кричали прощания. Рой уже был с ними и махал кулаком, в котором был зажат стольник.
— Понравилось тебе здесь? — решил поюморить Эйс.— Может, останешься?
— Да кто ж меня просто так здесь оставит,— ответил я.— Поехали-ка в Пуэрто-Принцессу, я там кого-нибудь грохну, так меня ещё и обратно бесплатно привезут. Ты, Эйс, только сигареты мне вози, пожалуйста.
И мы поехали в город.